Роды в Канаде. Рассказ Алгоритмика. Часть пятая. Госпиталь

Зашли в двери с надписью «EMERGENCY». Обратились к девушке, сидящей в одной из стеклянных кабинок, объяснили нашу ситуацию, она на основании моих данных заполнила какую-то форму и отправила нас на 5 этаж  — unit 51 –отделение, где женщины рожают. Когда мы вышли из лифта, увидели просторную waiting area, там сидели будущие папы и другие члены семей, была небольшая детская зона. А также распахивающиеся двери, которые раньше я наблюдала только в американских фильмах, где затрагивалась тема посещения больниц при экстренных ситуациях. А за дверями неизвестность…

Перед нами в очередь в регистратуру родового отделения стояла семейная пара, поэтому пришлось  немного подождать. Я еще надеялась, что может здесь врачи посмотрят и отправят дохаживать беременность, такой вариант развития событий нам описали при звонке в maternity clinic после посещения утреннего УЗИ.

Уж очень я не хотела рожать 20 апреля, … в день рождения Гитлера. Наш старшенький – Платон родился 22 июня – в  День памяти и скорби. Сами понимаете, невольно в голове рождаются ассоциации, тем более мы с мужем из семей военнослужащих. Но так распорядилась судьба…..

Когда мы подошли к стойке регистратуры, молодая девушка спросила мое имя, в этот же момент рядом с ней находилась видимо медсестра из родового отделения, которая стояла к нам спиной и перебирала папки с бумагами. Услышав «Ksenia», она резко повернулась и сказала с сияющей улыбкой на лице: «Мы Вас уже давно ждем!». Оказывается, о нас уже знали, т.к. мои данные передали из клиники, где делали УЗИ, еще часов в 10 утра. А на тот момент было около 5 часов вечера.

Нам с мужем на правые руки надели браслеты с моими данными. Сначала меня увели одну, мужчины остались в зоне ожидания. За входными дверями был очень широкий, длинный коридор. Первый поворот – перед глазами предстала большая комната с маленькими зонами, отгороженными друг от друга шторами. Очень похоже на  кабинет физлечения в России (электрофорез).

Молоденькая медсестра Кристин принесла мне рубашку с завязками на спине, даже помогла одеть, уложила на кровать — трансформер и подключила к моему животику доплер, все показания отражались на компьютере, а также аппарат измерения артериального давления к моей правой руке.

Затем она открыла папочку и бегло начала задавать мне вопросы, я сказала, что с английским у меня не все хорошо и что мой муж, владеющий языком, вместе со старшим ребенком находится в холле. Через минут 5 ко мне привели Андрея и Платошу.

У нас уточнили, есть ли возможность с кем-то оставить ребенка, мы объяснили, что в Канаде только три месяца и родных у нас здесь пока нет, в порядке исключения Платону разрешили остаться, с условием хорошего поведения. Платон, обычно мальчик подвижный и любопытный, но в этот день явно уставший, сразу уснул, как только присел на стул в предродовой палате.

Кристин, выяснив вопросы об аллергиях на медицинские препараты, оставила нас. Малыш в животике очень активно стучался и двигался, хотя утром на УЗИ вообще не хотел ничего проделывать, а мирно спал. Минут через 20 к нам пришла милая женщина – врач-гинеколог (без белого халата и другой отличительной формы, в джинсиках и свитере). Она как раз вела пациенток Northwest maternity clinic и непосредственно беременных, наблюдавшихся у доктора Чена.

Посмотрев данные доплера на мониторе, похвалила нашего бэбика, проверила открытие матки, предварительно накрыв меня несколькими простынями, сказала, что роды будут вызывать – проткнут пузырь с амниотической жидкостью, поставят капельницу с окситоцином. Если вдруг, что-то пойдет не так, проведут операцию – кесарево сечение. Последнего я хотела меньше всего.

Еще минут через 15 мы все вместе, с сумками и вещами проследовали по коридору дальше. В коридоре нас встретила приветливая женщина лет 45 – Сильвия, она и стала моим ангелом-хранителем и провела с нами в родовой палате 4 часа до окончания ее смены в 23.00.

Почему я так ее назвала? Да потому что весь медицинский персонал  ко мне относился с заботой и добротой, потому что люди реально любят свою работу и делают это искренне. А Сильвия была одной из самых лучших по показателю «забота о роженице», если так можно выразиться.

Палату нам предоставили с удобным расположением зоны отдыха для сопровождающих женщину персон во время родов. Два кожаных кресла стояли в закутке, и кровать роженицы напрямую не просматривалась. Платоха заснул в кресле, даже не дал преобразовать его в кровать.  Убранство палаты напоминало больше гостиничный номер, даже картины были на стенах, только наличие медицинской техники и кровать выдавали все же, что это госпиталь.

Washroom находилась прямо в палате, причем только для меня (там и унитаз, и душевая кабина, огромное зеркало, всякие трусики, прокладки, полотенца лежали в шкафу). Это меня очень поразило, так как в книге для беременных был представлен список вещей для роддома, требовалось многое принести с собой.

В реальности же оказалось, что воспользовалась я своими вещами только на выписке.  В России в роддоме, где я рожала Платона, был туалет на этаже, воды горячей не было, лето – опрессовки.

Сильвия принесла мне попить воды и апельсинового сока, причем все со льдом. Видимо здесь любят все охлажденное. Есть мне уже было нельзя, хотя и очень хотелось, так как когда ставят окситоцин, употреблять еду не желательно.

Выпив сок, я вдруг поняла «ЭТО ЖЕ АПЕЛЬСИН», как же я буду кормить ребенка, ведь в России кормящим мамам он строго противопоказан. На что Сильвия долго смеялась. Она все время с нами беседовала, говорила не торопливо, ее произношение было идеальным, ласкало слух,  даже я все понимала. Ей было очень интересно узнать про наши впечатления о Канаде, как мы  жили в России, чем занимались.

В общем, за эти  4 часа мы поведали чуть ли не половину нашей жизни. Она в свою очередь рассказала все нам про анестезию. Что в моем случае лучше воспользоваться эпидуральной, когда укол ставиться в область спины, есть еще внутривенная, но от нее ребенок может быстро уснуть, что может повредить естественному рождению.

Когда она узнала, что я первого ребенка рожала сама без анестезии, была в шоке:  «Как можно терпеть эту боль?».  Все другие медсестры, узнавая об этом от предыдущих своих коллег,  приходили и смотрели на меня как на памятник… «Женщина рожала сама и даже терпела боль…» Мы пока решили подумать: ставить или нет? В России нас пугали по этому поводу, да и стоило это не дешево.

В 19.30 пришла снова гинеколог-акушер, чтобы произвести прокол пузыря, я очень удивилась, когда увидела одноразовый  неметаллический инструмент, который напоминал школьную линейку, в России применяют металлические спицы раза в два длиннее.

Все прошло безболезненно, и  опять меня накрыли дополнительной простынью.   Наступило облегчение от радостных переговоров врача и медсестры по поводу цвета амниотической жидкости и ее количества, врач проверила открытие шейки матки, поохала, узнав от Сильвии подробности моих первых родов без анестезии, настоятельно рекомендовала  воспользоваться такой возможностью.

Потом она хотела поставить  мне капельницу с окситоцином. Катетер должен был находиться сбоку на тыльной стороне запястья, но мои вены не хотели показываться, всегда были с этим проблемы. Сильвия сделала два прокола, но результат был нулевой. Долго извинялась и  вызвала анестезиолога, тоже женщину лет 60 – реально специалиста высокого класса, так как с первой попытки все получилось, глаз – алмаз, другого не скажешь!

Схватки были пока через большие промежутки времени, но после окситоцина процесс ускорился. Я периодически говорила Сильвии: «Contraction» (схватка), а она отслеживала данные на мониторе компьютера, обычно в это время сердцебиение малыша замедлялось, а как только боль у меня прекращалась, его сердце снова начинало отбивать примерно 140 ударов в минуту.

Параллельно я спрашивала у Андрея время, чтобы ориентироваться сколько минут между схватками. Во время первых родов часы я с собой не брала, был с собой телефон, где можно было посмотреть время, но я его выключила, чтобы никто не отвлекал от этого важного процесса.

На вопрос  медсестры: «Сколько у тебя минут уже между схватками?». Я ответила: «Две песни помещается, значит минут 7». Просто в коридоре стоял музыкальный центр, я слушала песни во время боли, это немного отвлекало. На что она рассмеялась и сказала: «Значит часа через 2-3 родишь». Так оно и вышло. Поэтому во время вторых родов я пыталась по времени понять на какой стадии я уже нахожусь.

Гинеколог-акушер с нами попрощалась, так как ее рабочий день закончился. Принимающим акушером должен был стать мужчина. Сильвия поинтересовалась у меня, какую бы оценку я поставила своим болевым ощущениям по 10-ти бальной шкале. Я ответила, что цифру 3. Она удивилась и попросила все же нас решить, будем ли мы ставить эпидуральную анестезию, потому что анестезиолог ее смены скоро тоже пойдет домой, иначе применять ее уже не будет никакого смысла.

Мы подумали и решили поставить, так сказать ощутить прелесть процесса рождения ребенка без сильной боли. А то вдруг больше возможности такой не представиться. Мне помогли занять правильное положение: сидя на кровати, немного наклонившись вперед, в поясничный отдел спины поставили капельницу с обезболивающим лекарством, все это время Сильвия поддерживала меня, обняв за плечи.

Мне вручили маленький приборчик с кнопкой на наконечнике, чтобы я могла контролировать свои болевые ощущения, если боль усиливалась, я должна была нажать кнопку, чтобы произошло впрыскивание лекарства, но делать это можно было не чаще, чем один раз в 20 минут. Я за все время родовой деятельности только два раза ее нажала.

Несмотря на то, что я лежала под двумя простынями, я немного замерзла, но после обезболивающего укола теплота разлилась по моему телу. Это происходило плавно, от шейного отдела позвоночника тепло спускалось вниз. И еще я почувствовала легкую и приятную расслабленность. Через некоторое время по ногам побежали «мурашки», боли я уже не чувствовала, но все толчки ребенка, движения ощущала.

Я даже сама могла ходить в wash room, правда на долго меня одну там не оставляли. Периодически действие анестезии проверяли прикладыванием мешочка со льдом к разным участкам тела, а я должна была говорить как мне холодно. Например, в области лица было совсем холодно, на грудине меньше, а на животике холод не ощущался.

За окном было уже темно, на часах пошел одиннадцатый час, Платон  проснулся и спросил: «А братик уже родился? А почему так долго? Мама, поехали домой играть новыми солдатиками». Он немного перекусил, мы брали из дома фрукты и сок, плюс Андрей купил сэндвичей в местном кафетерии, еще Сильвия принесла ему йогурт, пастельное белье и книжки, чтобы скучно не было.

Я тоже была очень голодна, но кушать мне пока было нельзя, благо соки и воду можно было пить в неограниченном количестве. В России это строго воспрещалось, поэтому во время родов Платона в летний теплый день  у меня все пересохло во рту, никогда не забуду с какой скоростью я выпила остывший чай из причитающегося мне ужина часа через 2 после родов.

Сильвия отправилась сдавать смену, к нам пришла новая nurse, она проверила все показания доплера, действие анестезии, приглушила свет и сказала, что я могу некоторое время подремать. Глаза у меня уже слипались, мужчины мои тоже расположились в креслах, но заснуть я не успела, так как в палату пришел гинеколог-акушер. Как Вы уже поняли, мы попали в пересменку.

Это был мужчина лет 45, по внешности выходец из Пакистана, он с нами поздоровался, пожал нам руки. Это вообще очень обескураживает после российской медицины, там часто не то, что имя доктор свое не сообщает, а даже взглядом может Вас не удостоить. А про улыбку я вообще молчу. Исключением является лишь платная медицина.

В Канаде все выстроено на личном и доверительном отношении, обязательно Вам представятся (ваше имя уже заведомо знают) вместе с рукопожатием, улыбнутся и спросят как дела. Вроде обычный этикет, а все же очень приятно.

Также гинеколог представил нам медсестру Кристин, совсем молоденькую девушку, которая должна была сменить Сильвию. Она как раз вернулась в палату и кратко пересказала все, что уже знала обо мне: что мы приехали из России, всего три месяца здесь, первые роды были без анестезии, в ответ мы  услышали: «Oh!». Сильвия ушла в 23.15, она долго с нами прощалась, желала нам всего-всего, я даже прослезилась…  Если бы она осталась, возможно дальнейшие события развивались бы по-другому.

Продолжение от Ксюши следует!