Мятежники. Глава 3. Бетина

Она казалась не просто прекрасной – совершенной. Её лицо, линии ее фигуры были очерчены так, как не смог бы очертить талантливейший художник. В ней все было настолько безупречно, что нельзя было ничего ни добавить, ни отнять. Её тонкие брови походили на крылья ласточки, парящей где-то в облаках. Взмах ее длинных, изумительных ресниц еще больше напоминал о свободолюбивой птице. У нее были удивительно красивые голубые глаза; ее взгляд кому-то казался томным и призывным, кому-то – нежным и задумчивым. Она была белокожа, а румянец на ее щеках имел нежнейший розовый оттенок. Её волосы напоминали пенящиеся морские волны. У нее были чудесные, пухлые губы, контур которых был продуман так же замечательно, как и все остальное. Её тело являлось воплощением самых смелых и откровенных мечтаний, особенное внимание обращала на себя округлая грудь, так пленительно женственная в ее юном возрасте. Но ее красота была не просто идеалом во всем, вплоть до кончиков ногтей, она была одухотворенной, осознанной, очень индивидуальной. Её целостный и такой непостижимый образ завораживал окружающих. Он пробуждал нечто главное, глубоко сокрытое в каждом, не могущее вырваться наружу под тяжестью жизненных будней.

Такой предстала перед Райаном незнакомая прекрасная танцовщица, которую все звали просто Бетти. Между тем, наступило утро, солнце осветило окна маленького старого дома, в котором проживала семья Сливеров. Роса на клумбе возле дома Райана блестела от ярких солнечных лучей; птицы в небе громко стрекотали, а с крон деревьев еще капала вода. Воздух после дождя был чист и свеж, но настроение Райана отнюдь не соответствовало безмятежной утренней погоде. Вчерашняя прогулка закончилась для него долгими родительскими упреками. Радость от увиденного на площади омрачалась чувством вины. Мечтая увидеть Бетти, он уже не замечал ни позднего времени, ни проливного дождя, под которым изрядно продрог. Все события вчерашнего дня вновь и вновь возвращались к нему, он ощущал себя пристыженным, разбитым и ничтожным. Райан боялся признаться себе, что танец вызвал в нем греховные желания, что виновна в этом была Бетти, боялся встретиться с ней, боялся с ней заговорить. Он ощущал ее могущество, превосходство, и совсем не оттого, что она умела танцевать, а он нет, и вовсе не оттого, что она была женственна и казалась ему 20-летней, а он был хрупким юношей, похожим на девушку. Он видел много танцев, но почему-то, лишь этот потряс его до глубин души. С такими тягостными раздумьями Райан был вынужден скоро собраться и отправиться в школу.

Минуя одну улицу за другой, он то и дело слышал возбужденные голоса: «Ты видела вчера?…», «Да, да…», «Бетти – его новое увлечение, можешь мне поверить, ты только вспомни, как они целовались», «Да ты не знаешь ничего, у них уже давно роман! Подумать только – он, взрослый мужчина…» и так далее. Казалось, эти словоохотливые и далеко не любезные соседки лишь для того сегодня встали так рано, чтобы первыми сообщить подругам новую сплетню. Так начиналась для Райана таинственная магия образа, будоражащая тихий городок уж столько лет.
Он не успел еще дойти до школьных ворот, когда его издалека окликнул Джим:
– Вот здорово – хоть кто-то трезвый после вчерашнего вечера, – обрадовался Джим.
Райан в ответ лишь удивленно посмотрел ему в глаза.
– Держу пари, сегодня все не соберутся. Даже Бинс – и тот, наверно, не просох.
Райан в раздражении поежился.
– Ты считаешь, это нормально, – спросил он у Джима, – все эти пьянки?
– Таковы уж нравы здешних жителей. Я вообще редко пью – наверно, оттого, что больше люблю марихуану. Да шучу, не бойся! Наверно, все дело в сережках – все говорят, что это моя страсть. Может, оно и к лучшему – зато я всегда трезв, в отличие от тех, кто любит алкоголь. Правда, денег у меня нет, как и у них, а так я бы проколол себе язык.
Райан молчал, но было заметно, что желание товарища его отнюдь не порадовало.
– Ну, как я и говорил, – сказал Джим, когда они стояли в вестибюле, – кругом одни первоклашки, а из наших не видно никого. Что будем делать? Может, сразу уйти домой?
– До звонка еще 20 минут, – ответил Райан, – они успеют собраться. И даже если нет – ты ведь пришел сюда учиться или как?
– Еще как, – ответил Джим, – постигать все новое, сложное и неизведанное. Да мы что-то рано приперлись. Этих ребят в школу привели родители, поэтому они здесь. Что нам будет? Давай смоемся сейчас. Держу пари, если больше никто не явится, нас отпустят домой и так.
– Я так не думаю, – отрезал Райан, – те, кто прогулял, наверняка будут наказаны.
– О, еще как! Такое страшное наказание, что у-уу..!! – паясничал Джим, – Бинс просто озвереет, если окажется, что кто-то может выпить больше, чем он сам.

Настроение Райана было унылым, и даже яркое солнце, настойчиво бившее в окна, нисколько его не ободряло. Ему стало очень одиноко и печально, все вдруг показалось грубым, пошлым и неинтересным. Этот город был чужд его душе – раньше он находил в нем какую-то прелесть, быть может, в этой размеренной, тихой жизни, среди природы, вдали от суеты. Теперь ему открылась «темная» его сторона – драки, разбои, загулы. Он с тоской вспоминал свою прошлую жизнь, своих старых друзей – Макса и Энтони, с которыми они вместе ходили на плаванье и шахматы. Он был уверен, что никогда не полюбит ***, никогда не назовет его родным, и хоть Джерри советовала ему привыкать, все его существо резко противилось этому. Джерри также говорила о настоящих друзьях – а был ли Тим ему настоящим другом? Вчера он оставил их ради выпивки, лишь только подвернулся собутыльник, Лиз решила его поддержать – и в результате они отправились на площадь втроем. Все эти развлечения казались Райану примитивными – он не разделял их и не одобрял, хоть и чувствовал себя обязанным перед Тимом. Обещание Тима и впредь заступаться за Майкла, пока тот не сможет себя защитить, нисколько не развеяло сомнения. Райан не был способен легко заводить знакомства, и к людям относился избирательно – так что он предпочел быть в одиночестве, нежели в компании одноклассников.

На перемене, придя в столовую, Райан сел за столиком отдельно и сказал Джерри, тянувшей его за собой, что хочет почитать еще учебник. Он честно пытался вникнуть в подробности войны между Севером и Югом, но внимание его отвлек громкий смех и чьи-то увлеченные обсуждения. Он поднял голову и увидел впереди Бетти, в окружении десятка старшеклассников. Среди них были Джерри и Элизабет, а еще было двое ребят, которых Райан не знал – они выглядели старше. Он снова вспомнил вчерашний вечер, и волнение вновь охватило его.
– Бетти, сердечно поздравляю! Твое «дождливое танго» было просто потрясающим! – эти слова принадлежали Эби, худосочной высокой девчонке, стоявшей с ними на площади. Бетти лучезарно улыбалась и делилась своими впечатлениями – ее подробный рассказ о Ванкувере вызывал у друзей неподдельное восхищение. Райан не сводил с нее глаз, он наблюдал за каждым ее жестом, каждым мимолетным движением. Сейчас, одетая в строгую белую блузку, сарафан до колен, и слегка лишь подкрашенная, в компании таких же, как и Райан, обычных ребят, она уже не была похожа на роковую соблазнительницу. Но именно этот контраст так сильно поразил его воображение. Там, на сцене, она была божественна, и он не понимал, как может человек так пленить одним своим движением, как это удавалось Бетти Ханслер. Она как будто оказалась здесь, среди его одноклассников, совсем по ошибке, она словно была выше и совершеннее того мира, в котором жила. Они так просто с нею общались, а она с ними, в то время как Райан ощущал глухую пропасть, разделяющую их. В какой-то момент глаза ее встретились с глазами Райана, и этот взгляд был настолько пронзительным и глубоким, что Райан, испугавшись, тотчас же схватился за книгу. Он пытался снова прочесть и осознать текст учебника, но мысли его все равно возвращались к Бетти, она была здесь, так близко от него и так далеко одновременно. Райану казалось, она видит каждую его эмоцию, и понимает, что он наблюдает за ней. Было похоже, что глаза Райана выдали его, и задрожав, он поспешно собрал свои вещи и тотчас же покинул столовую.

Выйдя после занятий во двор, он нашел в саду какую-то маленькую лавчонку и с облегчением занял ее. Райану хотелось побыть здесь вдали ото всех, спокойно осмыслить происшедшее. Райан не одобрял их образа жизни, да и вообще, он так отличался от них, он был совсем другим, и редко кто мог его понять. Вместе с тем, он чувствовал, что уже скучает по ним, что где-то в глубине души ему не хватает какой-то бесшабашности, легкомыслия, веселости.

Подумав об этом, Райан увидел вдали своих друзей, и отчего-то сердце его наполнилось радостью. Джим, Джерри, Элизабет направлялись к нему. Он улыбнулся и убрал свою сумку, чтобы девушки могли присесть рядом.
– Ты что, захотел играть в прятки? – спросил Джим, – раз так, – один-ноль в нашу пользу.
– Какой скучный день, – вздохнула Элизабет, – мало того, что чуть не заснула на уроке истории, так еще и выговор получила в придачу.
– Да, история – это самый нудный предмет, – согласился Джим.
– Я бы так не сказал, – осторожно заметил Райан.
– Ты? Тебе-то, конечно, интересно, – ответила Лиз, – вон, всю перемену просидел с учебником, вместо того, чтобы общаться с друзьями.
– Я думал, меня сегодня вызовут.
– Ну ведь не вызвали же! Зато меня сегодня попустили, как следует. Сначала прицепилась к моему ответу – всего-то перепутала даты, так она причитала минут 15! Потом ей не понравилась моя одежда… Старая курица!
– Перестань. Жизнь прекрасна и удивительна! – возразил Джим.
– Может быть! Но не тогда, когда ты три дня подряд получаешь сплошные замечания!
– Кто тебя просил надеть эту ужасную куртку? – спросила Джерри, – у тебя ведь есть белая школьная рубашка.
– Ага, чтоб она еще заметила вот это? – с вызовом спросила Лиз и сняла ветровку.

Друзья увидели на ее спине татуировку в виде какого-то иероглифа.

– Лиз! Как ты могла? – удивилась Джерри, – а дома знают?
– То-то же! – воскликнула Лиз, – я сделала ее вчера, после концерта. Мы пошли вместе с Тимом к Уиверу, он наколол мне вот это, я не знаю, что она означает, Френк сказал, что-то вроде вечной памяти… Джерри, я была пьяна, я не понимала ничего! Мне просто было очень больно!
– Но зачем, Лиз?
– Я думала, мне станет легче…но не стало, нет, не стало! – всхлипывала Лиз, – я не могу его забыть, я не хочу его забыть!
– Лиз, но это же бред – так влюбляться в человека, которого совсем не знаешь.
– Джерри, если бы я была так рассудительна, как ты! Если бы рядом была Бетти – но она тогда уехала в Ванкувер, мне было так тяжело, все эти месяцы…
– Ну возьми же себя в руки, дорогая! – Джерри обняла ее и прижала к себе, – все наладится, вот увидишь.
– Сеанс психотерапии окончен? – спросил в раздражении Джим.
– Вот теперь меня не отпускают гулять, – продолжала свое Элизабет – еще эта старая дура…
– Меня тоже не отпускают, – попытался утешить ее Райан, – за то, что я поздно вернулся домой.
– Отлично! – обиженно выпалила Джерри, – мы с Джимом не пойдем гулять без вас.
– Старший брат Тима обещал: «если еще раз такое повторится, надрать ему уши».
– Только ростом они одинаковы, да и Тим дерется лучше любого взрослого.
– Пойдемте тогда пройдемся, – предложила Джерри, – хоть как-то поднимем настроение.

Они отправились со школьного двора, и вышли на аллею, ведущую в парк. Не доходя до здания почты, друзья увидели человека, сидящего одиноко на лавочке. Он сидел, согнувшись, с самым удрученным видом, в отчаянии схватившись за голову. Лица его не было заметно, но Джерри все равно его узнала:
– Эй, Майкл! Что с тобой случилось?
– Мы с вами знакомы? – пробурчал он в ответ, подняв голову.
– Вспомни! День рождения у Эби, прошлым летом!
– Простите, девушка, я плохо помню лица.
– Я – Джерри Хилл, подруга Эби Стюарт и одноклассница Бетти Ханслер.
– Бетти… – сдавленно произнес Майкл Доджсон, – как же больно слышать это имя.
Он немного помолчал, а потом добавил:
– Уже слышали об этой истории, да? Хотите знать всю правду? Откровение, так сказать, от первого лица? Извольте: у меня не было с ней романа! Никогда бы я не позволил себе такие отношения с Бетти!
Джерри хотела было вставить свое слово, но Майкл ее опередил:
– Ощущаю себя подонком! Взрослого мужчину обворожила 15-летняя школьница! Наше притяжение было взаимным, но я виноват, что преступил границы танца! Я повел себя недостойно, запятнав честь ее и свою.
– Рассказывай все, как было, – настаивала Джерри, – мы поймем, мы не малые дети.
– Я ждал ее в этом парке, чтобы поговорить. Она зашла сюда после занятий. Я пытался ей все объяснить, но тут появилась Катрин…

Катрин была разъярена, как дикий зверь – Майкл еле мог ее сдержать.
– Ты!! – кричала Катрин Бетти, – я ненавижу тебя!! Вульгарная, избалованная малолетка! Ты думаешь, ты заняла мое место?! Мы встречаемся уже 4 месяца! Он – мой мужчина, и ничей больше! Он за всю свою жизнь любил только меня!
– Значит, разлюбил, – спокойно заметила Бетти и оставила их вдвоем.

Слушая этот рассказ, Райан ощутил, как под ложечкой засосало, так, будто он сдавал экзамен.
– Теперь у меня нет девушки и нет работы, – печально подытожил Майкл свою речь.
– Ещё помиритесь, – сказала ему Джерри.
– Я один виноват в случившемся! Скажите Бетти – пусть меня простит. Впрочем, мне кажется, она добрая девушка, как и вы, Джерри…

…Мысли обо всем произошедшем не давали Райану покоя. Он небрежно сделал пару чертежей, которые обычно выполнял с предельной точностью, не прочел, а скорее, пролистал параграф на дом, и с нетерпением стал ждать прихода вечера. Вечером дядя Генри сам обратился к нему:
– Как твоя учеба в новой школе?
– Ничего так, дядя. Привыкаю.
– А что учителя?
– Вполне хорошие.
– С одноклассниками ладишь?
– Да, конечно.
Они еще немного помолчали, а затем дядя Генри заметил:
– Что-то ты сегодня сам не свой. Может, все-таки расскажешь, что случилось?
Райан, казалось, только и хотел об этом рассказать. Он с облегчением отложил в сторону макет лодки, который собирался мастерить.
– Дядя! – сказал Райан, оживившись, – Я хотел вас спросить о Бетти.
– Какой еще Бетти, дружок.
– О Бетти Ханслер, вы должны ее знать! Все вокруг говорят о ней! – воскликнул Райан, преисполненный любопытства.
Дядя Генри в ответ кашлянул и подвинулся ближе к Райану:
– Я тебе расскажу, дружок. Только ты мне скажи откровенно: что тебе далась эта девчонка?
Райан растерялся и опустил взгляд:
– Я не могу вам сказать…сейчас. Это не простое любопытство. Мне все кажется…впрочем, нет, не могу – потом, – он запнулся и покраснел.
– Я тебе, так и быть, расскажу, – продолжал свою речь дядя Генри, – не затем, чтоб исполнить твою просьбу. Для того, чтоб тебя предупредить – я ведь вижу тебя и знаю, и напрасно ты пытаешься скрыть. Чтобы ты был умнее простаков, мечтающих встречаться с Бетти Ханслер.

– Эта истерия вокруг Бетти зарождалась еще очень давно. Предпосылкой ее начала был приезд в этот маленький город молодого красивого юноши. Случился он 20 лет назад. Барт Ханслер, отец Бетти, был из тех молодых людей, которым завидуют ровесники и которых обсуждают старики. У него здесь был особняк – якобы, доставшийся в наследство. Сейчас это один из самых богатых домов города, с самой изысканной мебелью. Что немудрено – ведь Барт владеет фабрикой. Эта фабрика производила мебель, начиная с 19 века. Богатый 20-летний красавец, с вьющимися черными волосами, лучистыми голубыми глазами и безупречной улыбкой – от него Бетти взяла свое обаяние. Конечно, он сразу лишил покоя всех одиноких женщин и ревнивых мужей. Но напрасно те и другие беспокоились – он женился на удивление быстро. Она не была ему ровней…

Дядя Генри сделал паузу и задумчиво скрестил пальцы рук. Он будто бы старался что-то вспомнить.

– Дядя! – не унимался Райан, заинтригованный услышанной историей, – но мистер Ханслер – он хороший человек?
– Как тебе объяснить, дружок. Он умел к себе расположить. Он завел многочисленные знакомства, с первого дня приезда. Он бескорыстно помогал всем нуждавшимся, – и богатым, и бедным. Да, он прекрасно ладил с нашим простым народом – и друзей нажил больше, чем врагов. Вот только Джильда, его супруга, не была столь любезна и обходительна. Никому не известная девушка, без рода и племени, невесть откуда взявшаяся – до сих пор о ней мало что знают. У нее была прекрасная внешность и сложный характер. Она манила своей загадочностью и отталкивала своей неуступчивостью. Эдакая тщеславная гордячка, любившая все строить на свой лад. Соседей она презирала – ведь они не добились того, что смог ее муж. Вот и пошли после этого пересуды: «она любит Барта из-за денег», «Барт никогда бы не выбрал обычную девушку – ему нужна была стерва модельной внешности». Но это пустяки по сравнению с тем, какие мифы слагают о Бетти…
Райан попросил дядю Генри, когда тот опять остановился:
– Пожалуйста, еще совсем чуть-чуть! Все, что знаете – мне это очень важно!
– Она с детства была необычным ребенком. Она резко отличалась от всех. Характер Бетти точно от отца – веселый, добродушный, легкий, даже беспечный, я бы сказал. Из-за этой самой беспечности она, боюсь, наживет себе бед. Дочь миллионера, человека с отменной репутацией, гуляет по дешевым кабакам, путается с байкерами и «бродячими философами». Вообрази, какой прекрасный повод для сплетен. Барт, мягкий добродушный человек, почти все время пребывает в отъездах. Он не видит, кем растет его дочь. Зато Джильда все отлично понимает. Она оказывает на Бетти огромное влияние. Жесткая и бескомпромиссная, она всеми силами строит Бетти «под себя». Сейчас в Бетти клокочет подростковое бунтарство, но пройдет года 2 или 3 – и ее строптивость укротят. Разве Джильда позволит себе, чтобы дочь ее связалась с кем попало? Она готовит ее к роли супруги – верной спутницы богатого и знатного. И Бетти придется подчиниться. Такова судьба девушек «из хороших семей» – подчиняться установленным порядкам.
Дядя Генри снова сделал паузу и затем составил краткий вывод:
– То, что было поведано мною – непредвзятый взгляд постороннего наблюдателя, с большей или меньшей достоверностью. Верить ли такой точке зрения – это уж ты решай сам.
Райан понял далеко не все, из того, что услышал от дяди. Он хотел было что-то спросить, но дядя Генри его опередил:
– Ложись-ка спать, дружок, время позднее. И то, что ты сегодня узнал, постарайся хорошенько осмыслить.